Гусиное счастье              

Огромными стаями маячили на песчанной отмели кулики всех видов.
Охотился я с отцовской двустволкой, заряжая старые латунные гильзы, прогонял их через калибровочное кольцо ударом молотка, чтобы лучше лезли в "дующее" стволы ружье. Сделать это нужно было одним ударом, иначе появлялась "гармошка".

Использовал старые журналы для пыжей и самодельную литую дробь, приблизительно пятого номера, которая по своему виду больше напоминала рис.Так что иногда стреляя в первую - падала вторая утка.

И тем не менее, добыча была всегда, притом я добывал не больше того, что влезает в солдатский вещмешок.
На обратном пути, после очередной охоты, я расположился возле густого камыша, чтобы передохнуть, спрятавшись от сильного северного ветра ветра. Скажу откровенно нулевая температура была для нас стихийным бедствием, мы к таким холодам были не привыкшие.

Гуся я заметил метров за двести.
Он летел, буквально цепляя крыльями верхушки камыша и держал курс строго на меня. Я успел только дослать один патрон и твердо был уверен, что мне этот трофей не светит. Но желание выстрелить по такой огромной птице было огромным. Расстояние быстро сокращалось, я уже видел каждое перышко, и вскинув ружье – выстрелил.

Гусь резко отвернул вправо, а порыв ветра внезапно бросил его на землю.
При моем приближении он попытался взлететь, но опять свалился от порыва ветра, а потом просто пустился наутек, размахивая крыльями. Но не тут то было, мой юношеский адреналин был таким взрывом, что я наверное догнал бы даже улетающего гуся.
Так что спустя мгновения, я уже лежал на заветном трофее, приводя в порядок своё дыхание и любуясь первой серьезной добычей. Это незабываемый миг триумфа мальчишки.

Потом еще долго искал у гуся место попадания, так и не нашел.
Дома с гордостью выслушивал похвалы отца, бывалого охотника, воспитавшего трех сыновей — охотников.

С тех давних пор, охота на гусей стала приоритетной, я делал профиля из рубероида, которые в ветреную погоду сгибались в дугу, но это не мешало успешно охотиться и добывать желанные трофеи все той же литой дробью с расстояния 20-30 метров.

На Камчатке охота на гусей в основном проходила на побережье Тихого океана во время весеннего сезона, когда тысячные стаи тянули на север, правда приходилось долго ждать, когда упавших в океан битых птиц, прибой вынесет на берег.

Более целенаправленная охота на гусей проходила в Карелии.
Я еще застал времена, когда пролетающий на север гусь, надолго задерживался на полях, а на Олонецких просторах еще не стояли гусятники плечом к плечу, и птицы было безумно много.

Случайно добытых гусей на утиных охотах, было великое множество, и добывались они обычной дробью, не крупнее пятого номера.
Довелось лишь раз постоять на знаменитой дороге, проходящей вдоль берега Ладоги, где собираются сотни охотников в ожидании гусиных стай, направляющихся со льда озера на кормовые поля.
Высота полета как правило не менее 40-50 метров, а сраженные гуси падают в густой лес. Охотники приезжают с различных городов, и всем хватает места, правда добывают не все и не много. Мне не понравилась такая охота, поэтому больше я не принимал в ней участия. Уж слишком там много охотников, считающими своё оружие сверхдальнобойным. А после каждого попадания кричали почти все - это я попал...

В отличии от весны, осенние стаи не уделяют столько внимания полям, направляясь на юг, поэтому гусь попадался под выстрел только случайно, специально я на него не охотился.
Недалеко от моей дачи, находилось огромное болото, ширину которого не осмелюсь обозначить. Однажды собирая клюкву поздней осенью, я увидел посадку большой гусиной стаи к противоположному краю.

На следующий день, вооружившись биноклем, уже наблюдал в каком огромном количестве гуси захватили болото, отъедаясь клюквой перед дальней дорогой на юга.
С нетерпением дождался весны и едва заметив первую стаю пролетающих гагунчиков, помчался с биноклем посмотреть на болото. Так и есть, болото было в темных точках. Очевидно клюква после зимы становится еще вкуснее для лапчатых.

Накануне открытия, отправился к месту гусей с вечера.
Это было что-то ужасное, пробираться по утопающему под ногами мху с тяжелым рюкзаком, хотя в нем было только необходимое. Несколько раз внутренний голос разворачивал меня в обратную сторону, но видев впереди улетающих и прилетающих провокаторов охотничьей страсти, я продолжал двигаться в их направлении.

Пройти смог не более 2-3 км, к концу пути твердо уверив себя, что больше этого делать не буду никогда. То, что я прибыл на место, я понял по обилию гусиного помета - его можно было "черпать "лопатой.
Выбрав место посуше, кое-как перекусил, и забравшись в спальник — отрубился.

Темнеет в майской Карелии ближе к 23-24 часам, а уже в 3 начинает светать, но каково было мое изумление, когда еще до рассвета вокруг меня стали рассаживаться гуси и громко переговариваться. Если бы у охотника был хвост как у спаниеля - думаю он бы у меня оторвался.
Разглядеть их в маленькое отверстие из палатки не получилось. Это состояние невозможно передать. Я заряжал ружье очень аккуратно и медленно, стараясь не издать лишнего металлического звука, и все же разок звякнул. Они лишь на секунду замолкли и продолжили болтать. Всем нутром я ощущал гусей вокруг себя.
Они взлетали и садились, то ли дрались, то ли купались в болотистых лужицах — все это я слышал, но увидеть пока не мог.

И все же этот момент настал.
Метрах в тридцати, прямо напротив выхода из палатки, плотно, как мне показалось, сидели с десяток более крупных гусей, по сравнению с остальными. Едва сдерживая себя от выстрела, я ждал четкого видения мушки. Гуси, то расходились, то собирались в более плотную кучу. Выбрав момент, выпустил сразу три единички итальянского clevera.

Было такое ощущение, что палатка взлетела вместе с гусями, я был в центре гусиной паники. Рядом распластались два гуменника, а чуть подальше пытался уйти пешком третий, но споткнувшись, решил больше не вставать.
О чем бы подумал любой охотник в этот момент? О своей удаче? Возможно. Я же думал о другом — а как мне идти обратно?

Поднеся трех гусей к палатке я и вовсе загрустил, ощутив их "неприличный" в данный момент вес.
Дал себе честное пионерское, что еще пара и все! Собрал палатку, и не выставляя профиля, едва усевшись в раскладном скрадке, услышал сзади это трепетное га-га-га. Они шли на посадку без всяких облетов, и ненужны им были гусиные профиля, кучкой лежащие рядом со скрадком.
Это было ИХ место, Их столовая.

Пролетают в двадцати метрах, я выбираю первого и он, перестав махать крыльями, комом сваливается на поляну с клюквой.
Гуси летят низко, разбитые на стаи по 30-40 штук, красиво пикируя и "болтая" на посадке, усаживаются в разных сторонах от меня не более чем сотне метрах. Белолобые, пискульки, казарки — все вместе, и даже одиночные кряковые утки.

Очередную стаю серых я стрелял метров с двадцати, строго выбирая первого. Потом еще долго наблюдал за налетающими гусями, уже упаковав свои вещи, все дальше оттягивая момент начала обратной дороги. Особенно грустно было смотреть на связанную между собой пятерку жирных гусей. Но свой груз — не груз, и идти надо было в любом случае.

Отдых был через каждую сотню метров, уже после первого километра я был твердо уверен, что не буду повторять этого подвига, а в конце пути вообще закралась подлая мысль — а не продать ли мне ружьё?

Но уже на следующий день, сидел на вечерней зорьке и ругал себя за мимолетную слабость…

Как же это здорово — быть охотником!